window.Ya.adfoxCode.createAdaptive({ ownerId: 229408, containerId: 'adfox_153691187985178753', params: { p1: 'cbxwk', p2: 'gcnb' } }, ['phone'], { tabletWidth: 830, phoneWidth: 480, isAutoReloads: false });

С ноября прошлого года в России де-факто действует госрегулирование цен на топливо, на которое власти пошли ради снижения социальной напряжённости после весеннего резкого подорожания бензина и солярки в рознице – рост цен было решено синхронизировать с официальными показателями инфляции. Ради этого нефтяникам в обмен на обещание не поднимать цены выше оговоренного уровня выплачивается из госбюджета разница между выгодными экспортными ценами на топливо и установленными внутренними ценами. Кроме того с производителей взяли обещание выпустить на внутренний рынок на 3% больше топлива, чем в 2017 году, чтобы не возникало дефицита. Условная внутренняя цена топлива в этом компенсационном механизме была зафиксирована на уровне 50 тысяч рублей за тонну солярки и 56 тысяч рублей за тонну бензина. Новая договорённость, к которой пришли сегодня нефтяники и правительство, предусматривает снижение этих цен до 46 тысяч и 51 тысячи рублей соответственно, то есть в теории нефтяники будут получать из бюджета больше денег. Вот только бюджет не резиновый, и пока нет чёткой ясности, откуда брать субсидии для нефтяников. По данным газеты «Коммерсантъ», за свои субсидии могут заплатить… сами нефтяники! В качестве одной из мер наполнения бюджета Минфин рассматривает повышение налога на добычу полезных ископаемых на нефть и экспортной пошлины на средние дистилляты.

Обязательство выдавать на рынок на 3% больше топлива, чем год назад, остаётся в силе, но оно теперь – плавающее: при Минэнерго будет создана рабочая группа, задача которой – следить за ситуацией на рынке и оперативно смягчать, если к тому будут объективные предпосылки, норму отгрузки, что тоже в теории должно немного облегчить жизнь нефтяникам.

А почему, спросит неискушённый читатель, у наших нефтяников вообще такая тяжёлая жизнь? Дело в том, что они тянут на себе непосильную налоговую нагрузку: 73% стоимости бензина – это налоги, снижать которые государство решительно не собирается (ведь от них напрямую зависит наполняемость бюджета), 10% розничной цены бензина – это его производство, 9% – логистика, и только 8% – сырьё, то есть нефть. Выходит, что цена бензина для российского потребителя мало зависит от стоимости барреля нефти, и именно поэтому бензин в России не дешевеет, как в США, когда «падает» нефть.

Что будет после 1 июля? Пока непонятно: правительство пообещало нефтяникам, что нынешняя заморозка цен – последняя. После неё должны заработать другие сдерживающие рост цен механизмы, например, так называемое квазилицензирование, суть которого состоит в том, что государство будет выдавать нефтяникам разрешения на экспорт в обмен на обязательства сдерживать рост внутренних цен на уровне инфляции. Как это будет работать и к чему приведёт, можно пока только гадать.